В 2015 году 85 школ Татарстана вошли в программу «Доступная среда». Это значит, что их будут перестраивать под нужды детей с ограниченными возможностями – расширят дверные проемы, построят пандусы, установят подъемники, выложат на полу тактильную плитку… В прошлом году таким образом уже было переоборудовано 104 школы, еще 40 учебных заведений адаптировали под доступную среду в предыдущие годы.

Но создание безбарьерного доступа в школы, отмечают в республиканском Минобрнауки, это только первый шаг на пути к созданию системы инклюзивного образования, когда здоровые дети и инвалиды учатся вместе. 

Трудности восприятия

У казанской семиклассницы Марины (имя изменено) – ДЦП, но не в самой тяжелой форме, девочка может передвигаться сама. Начинала она учиться в коррекционном интернате, но, поскольку у ребенка все в порядке с интеллектом, вот уже второй год она ходит в обычную школу, в самый обычный класс. Причем родители перевели ее сюда по желанию самой девочки. Проблем, признается мама Марины, возникло немало. И в первую очередь, конечно, отношения со здоровыми одноклассниками. В первый год было особенно тяжело, Марину коллектив не принимал. С мальчиками, поясняет мама, найти общий язык оказалось даже проще, а вот девочки, как выяснилось, более жестоки… На второй год стало легче – одноклассники к Марине привыкли и уже не фиксируются на ее «особенностях», а у самой девочки оказался достаточно сильный характер, чтобы не сломаться. Но в целом, полагает мама, их пример лишний раз доказывает – нет пока в нашем обществе у здоровых людей готовности на равных общаться с инвалидами. И хотя Марина довольна, что учится в обычной школе, проблем у нее там и по сей день достаточно. В том числе с учителями. Даже они не всегда понимают, что ребенок-инвалид, сидящий в их классе, будь у него хоть какая светлая голова, все же требует особого к себе подхода…

В одиночку не справиться

– Грамотные, обученные работе с детьми с ограниченными возможностями педагоги – очень важный фактор для успешного построения системы инклюзивного образования, – говорит ведущий консультант отдела общего образования и итоговой аттестации обучающихся Минобрнауки РТ Светлана Любина. – Да, мы создаем в школах доступную среду, хотя и тут еще далеко не все сделано. Необходимы специальные мебель в кабинетах, оборудование для детей с нарушением зрения и слуха… Но понятно, что и этого недостаточно. Сейчас ведется большая работа с учителями. Очень важно правильно настроить их на работу с особыми детьми. Организуем для них дистанционное обучение в Московском педуниверситете, очные курсы при Казанском федеральном университете и Институте развития образования. Сейчас на базе ТИСБИ, где наработан большой опыт обучения инвалидов, проводятся курсы для завучей и классных руководителей. К сожалению, пока не предусмотрены в обычных школах ставки тьюторов, которые будут помогать детям-инвалидам, – этот вопрос должен решаться на федеральном уровне.

Особого внимания, говорит Светлана Любина, требуют родители детей с ограниченными возможностями. Многие из них упорно хотят, чтобы ребенок ходил в обычную школу, даже если все специалисты уверены, что в коррекционном учреждении ему будет лучше и комфортнее. Сколько претензий по поводу нарушения детских прав приходится выслушивать специалистам психолого-медико-педагогических комиссий (ПМПК), определяющих, по какой программе будет обучаться ребенок с особенностями здоровья! Между тем не случайно же, даже провозглашая курс на инклюзивное образование, государство сохраняет коррекционные школы – специалисты уверены, что есть дети, которые ни при каких условиях не смогут учиться в обычной школе, им это принесет только вред.

Вообще же создание системы инклюзивного образования – дело далеко не одного дня. И задача сделать инклюзивными абсолютно все школы республики, поясняет Светлана Любина, не стоит – в каждом районе должно быть базовое учебное заведение с подобными возможностями. При этом даже такой школе, полностью оборудованной и укомплектованной обученными кадрами, трудно будет решить поставленную задачу в одиночку – необходимо соответствующее методическое сопровождение. И тут свою роль могут сыграть коррекционные учреждения, они должны стать ресурсными центрами, помочь коллегам. Ведь именно в коррекционных учреждениях есть специалисты-дефектологи, тифло- и сурдопедагоги…

Учиться придется всем

В 78-й казанской школе по периметру всех стен первого и второго этажей идут металлические поручни. Здесь учатся дети с ДЦП, но с хорошим интеллектом. Школа – единственный в городе ресурсный центр инклюзивного образования. Если быть точными, в самой школе учатся только 16 особенных детей – те, кто может самостоятельно ходить. Остальные 118 занимаются в расположенном в минуте ходьбы городском реабилитационном центре для детей-инвалидов. Там школа арендует часть помещений, оборудовав их под классы, где для детей с ДЦП созданы необходимые условия – есть уголок отдыха с мягкой мебелью, где можно полежать, в каждом классе оборудован туалет. Там есть и лифт, чтобы колясочники могли подниматься на второй этаж (чего пока нет в самой школе). Сюда, на Горки, ездят учиться из самых разных районов – каждое утро два микроавтобуса, специально выделенных школе мэрией, забирают детей по всему городу: и из Дербышек, и из Соцгорода, из Борискова… В классах не должно быть больше 10 человек, но в некоторых все же больше – очень уж много желающих здесь учиться.

Во многом секрет такой популярности – сетевое взаимодействие с реабилитационным центром, которое тут налажено. Это, поясняет Светлана Любина, по существу, идеальная форма организации инклюзивного образования. Дети-инвалиды могут параллельно и учиться, и проходить реабилитацию.

Учреждений, где соединяются два этих условия, добавляет директор 78-й школы Альфия Урманчеева, на всю Россию всего два. При этом она тоже считает, что такая форма инклюзии, когда тяжелые больные учатся в отдельных классах, а со здоровыми сверстниками общаются на внеурочных и праздничных мероприятиях, оптимальна. Хотя даже в таком формате, признается Альфия Гусмановна, приходится сталкиваться с разным отношением к новым ученикам.

– Увы, не все готовы адекватно воспринимать людей с ограниченными возможностями, – разводит руками Урманчеева. – А ведь эти дети часто такие талантливые! Вот у нас девочка участвовала в международном конкурсе рисунков и победила. Ей в Москве сам Церетели приз вручал. Представляете, какое это было счастье для ребенка! А как они все мотивированы на учебу! Мне даже кажется, здоровые дети от инвалидов больше могут получить – научиться их целеустремленности, умению преодолевать любые трудности.

А сами учителя в 78-й школе между тем тоже учатся – постигают тонкости работы в инклюзивной системе. И дело даже не в том, что почти все педагоги здесь проходят специальную дополнительную подготовку. В процессе работы возникает масса нюансов, которые не всегда предугадаешь. Это, конечно, больше касается тех детей с ДЦП, которые пришли учиться в обычные классы. Скажем, бегут ребята в раздевалку, все с тяжелыми ранцами – и девочка-инвалид с таким же. Понятно, что в тесном помещении возникает толкучка, ранец мешает, и ребенок, не слишком твердо держащийся на ногах, легко может упасть. Просили девочку снимать ранец перед раздевалкой – ни в какую, хочет быть как все. Думали, как выйти из ситуации. Придумали: по новому правилу все школьники портфели должны оставлять перед входом в раздевалку.

– Это и есть инклюзивный подход: ты не выделяешь ребенка среди других, но создаешь ему необходимые условия, – говорит Альфия Урманчеева.

Сегодня 78-я школа имеет лицензию на работу не только с детьми с ДЦП. Например, во втором классе сидит ученица со слуховым аппаратом. Говорят, когда поступила учиться, почти не разговаривала. Сейчас речь значительно улучшилась.

Но все это, вздыхает директор, конечно, капля в море. Ей очень тяжело бывает отказывать родителям, которые со всего города приезжают проситься в школу. Но приходится – возможности ограничены, помещений не хватает, финансирование предусмотрено далеко не на все… Ее мечта – чтобы при школе был еще и детский сад, потому что сегодня большинство детей с ДЦП до школы сидят в четырех стенах своей квартиры, общаясь только с близкими родственниками. Но для детсада тоже нужны и помещение, и кадры, и дополнительные деньги. Конечно, в идеале подобные инклюзивные центры образования должны быть хотя бы по одному на район. Но, как мы уже говорили, невозможно сделать все и сразу. Внедрение инклюзивного образования – долгий путь, который предстоит пройти не только чиновникам от образования, педагогам и школьникам, но и всем нам.

Но путь этот необходим. Ведь не случайно же умная и волевая девочка Марина, с которой мы начали свой рассказ, несмотря на все возникшие проблемы, на предложение мамы вернуться в коррекционную школу, где ее все любили и где практически персональное внимание к каждому ребенку, ответила решительным отказом. Видимо, поняла, что рано или поздно ей все равно придется выйти в большой мир и решать все те проблемы, с которыми она учится справляться сейчас. Но не только детям-инвалидам нужна своевременная адаптация к большому миру. Миру здоровых (физически) людей тоже необходимо адаптироваться к жизни рядом с людьми с ограниченными возможностями. Так что долгий этот путь мы должны проходить вместе, постепенно двигаясь навстречу друг другу.

Источник: http://www.rt-online.ru/